Рассвет для двоих - Страница 16

Альдо повеселел. Распланированное таким образом будущее выглядело уже не столь кошмарным, и молодой граф больше не чувствовал себя невинной жертвой.

И чего он на нее взъелся? В самом деле, девчонка из провинции получила от судьбы шанс устроить свою жизнь, исполнить заветную мечту, заплатив за это годом, проведенным не в Антарктиде, положим, а в прекрасной Италии, да еще и в ранге графини. От нее ничего особенного не требуется, конечно, она обрадовалась. Почему же он так злится на нее?

Альдо Бонавенте оставил этот вопрос без ответа, хотя ответ прекрасно знал.

Ему очень понравилась Лу Джонс. Она была красива, обаятельна, артистична, мила, у нее был шикарный голос, и Альдо Бонавенте, не граф, а молодой человек двадцати восьми лет, мог бы в нее влюбиться. В другой жизни.

Мог бы дарить ей цветы, гулять с ней вместе по берегам Темзы, кормить голубей на Трафальгарской площади, по вечерам слушать с ней вместе джаз в маленьких тесных клубах...

Мог бы стать ее любовником, мог бы просыпаться в маленькой квартирке на Арундейл-стрит, сжимая ее в объятиях, мог бы будить ее поцелуями и смеяться вместе с ней просто потому, что взошло солнце...

Мог бы даже полюбить ее по-настоящему, по-настоящему жениться на ней, завести детей — и обрести, в конце концов, смысл своей жизни...

Мог бы — но ничего этого не будет, ибо контракт подписан, и на целый год они связаны только деловым соглашением, а потом она поблагодарит его, возьмет чек и уйдет навсегда.

Альдо скривился, словно от зубной боли, и пнул ни в чем не повинную сумку.

Нелегкий предстоит год.

Мама Роза молчала. Отец неуверенно косился на жену и избегал взгляда обеих дочерей. Марго хмурилась и кусала губы. В конце концов Лу разозлилась.

— Можно подумать, что мне предложили пойти в рабство! Эй! Вы что, не рады за меня? Мама!

— Не шуми. Еще вчера у тебя болело горло. Что до радости... Да нет, малышка, наверное, все правильно.

Отец перестал коситься и с изумлением взглянул на супругу. Марго нахмурилась еще сильнее и прикусила губу почти до крови. Мама Роза была невозмутима и рассудительна. Как всегда.

— Да, думаю, все правильно. Ты выросла. Вы обе выросли. У вас своя жизнь. Вон, Марго не сегодня-завтра выскочит за Билла... Тоже ведь перемена.

— Мама, мы еще ничего...

— Знаю. Он ждет повышения по службе. Если, кстати, он полагает, что нас с отцом это волнует, то пусть не тревожится. Парень он хороший, знаем мы его с детства, а карьера... В браке главное не это.

Лу топнула ногой.

— При чем здесь Мардж и Билл? Я уезжаю, вы что, забыли?

Мама Роза обернулась и спокойно посмотрела на красную от возбуждения и злости Лу.

— Так чего же ты хочешь, Лу? Чтобы мы за тебя радовались, или печалились, что ты уезжаешь?

— Ну... я не знаю... Наверное, вы должны что-то сказать.

Мама Роза усмехнулась, подошла к Лу и крепко обняла ее.

— Моя ты девочка! Огонь и порох. Вечная непоседа. Что же я скажу тебе, Люси Джонс? Чтобы ты вела себя прилично, не пила холодную воду во время выступлений, берегла горло? Чтобы не роняла свою и нашу честь? Да ведь я отлично знаю, что горло ты беречь не будешь, а честь — знаешь ли, на этот счет я в тебе никогда не сомневалась. Ты уезжаешь. Нам будет очень одиноко без тебя, очень грустно и тоскливо, но мы гордимся тобой и хотим тебе только счастья.

— Мама...

— Нет, Люси Джонс, ты не должна плакать. В новую жизнь надо входить с улыбкой. Ведь это ТВОЯ жизнь.

Лу шмыгнула носом и беспомощно взглянула на отца, потом на Марго.

— Я вернусь. Я даю вам слово, что вернусь. Я использую свой шанс, раз уж он мне выпал, но знайте, что дороже всего на свете для меня вы. Этот дом. Этот кот. Эта земля. Я вернусь.

Лу повернулась и бросилась бегом по лестнице на второй этаж. Марго рванулась было за ней, но мать удержала ее.

— Не надо, Мардж.

— Она плачет...

— Знаю. Это хорошие слезы. Пусть побудет одна. Вы не расставались ни на один день двадцать три года. Надо учиться.

Марго больше не сдерживала слез.

— Я тоже плачу, мама! Потому что я не представляю себе жизни без Лу. Я не умею без нее жить! И не хочу учиться!

— Марго, от этого не спрятаться в вашей комнате. Вы выросли, только и всего. Все остальное осталось по-прежнему. Вы сестры. Близнецы. Вы похожи как две капли воды — и вы совсем разные. Лу готова вылететь из гнезда, ты спокойнее, ты еще можешь подождать. Не плачь. Поддержи ее, ведь ей сейчас нелегко. Это ОНА уезжает, а мы остаемся. Пусть едет с легким сердцем.

Марго кивнула, вытерла слезы и молча ушла в сад. В комнате воцарилась тишина. Вскоре ее нарушил мистер Джонс.

— Честно говоря, Рози, я не думал, что ты будешь так спокойна. Да и дом наш без Лу представить не могу.

Роза Джонс с усмешкой взглянула на своего мужа.

— Лучше подумай, готов ли ты каждое утро здороваться с молодым мужчиной, зная, что он спит с твоей дочерью.

— Рози, это ж Билли...

— Да, но скоро он станет мужем Мардж. И тебе придется смириться с тем, что для нее главным мужчиной станет он.

— Ты очень мудрая женщина, Рози. Кстати, а почему это каждое утро? Они будут жить здесь?

— А ты хочешь, чтобы дочь виделась с нами раз в неделю? Да и дом у Кросби совсем маленький. Миссис Кросби давно хотела позвать к себе сестру из Уэльса, они не виделись лет пятнадцать.

— Все-то ты знаешь...

— Знаешь, отец, по-моему, ты растерян и смущен, но это пройдет. Давай лучше пожелаем нашим девочкам счастья.

— Я всегда им только этого и желал.

— Вот и хорошо. Пошли спать.

— Но Мардж в саду...

— Она вернется. И они будут трепаться и реветь до утра, а утром пойдут гулять, и так будет еще целых три дня, так что завтра я, пожалуй, приготовлю баранью ногу.