Рассвет для двоих - Страница 40

К оглавлению

— А где платье? Где наша шикарная фата? Где румянец на нежных щечках, черт побери?!

— Донателла, я долго думала...

— Это видно! У нас полчаса времени!

— Погоди. Я решила — это ведь не венчание. Простая формальность в мэрии...

Глаза Донателлы подозрительно заблестели.

— Значит, в мэрии, говоришь...

- Ну да. Мы... с Альдо не сторонники всех этих пышных церемоний, от которых несет пылью веков...

- Понимаю. Все эти глупые голуби, рис в волосах, цветы и подарки...

— Кому-то это нравится, но мы всегда хотели, чтобы церемония была скромной...

- Конечно! Чем скромнее, тем лучше. Жаль, нельзя пойти в джинсах...

— Почему ты злишься?

- Что ты! Тебе показалось. Я просто несколько растерялась. Видишь ли... всецело уважая вашу с Альдо скромность... дело в том, что на церемонию обещала приехать наша троюродная бабушка из Тосканы. Ей уже за девяносто, и она может не понять, что именно происходит - свадьба или отпевание.

— Донателла, я...

- Ради старушки, ну что тебе стоит, а? У нас... гм... такая скромная мэрия, ты ее украсишь белым платьем. А фата отлично и скромно прикроет твое счастливое личико.

— Донателла...

— Лу! Я сейчас тебя убью! Немедленно вытряхивайся из этого савана и изволь соответствовать облику невесты.

В течение следующих пятнадцати минут Лу Джонс была переодета, накрашена и причесана. Единственное, что совершенно не изменилось, так это выражение лица счастливой невесты. Оно было поистине трагическим. Черные глаза горели мрачным и тоскливым огнем.

Лу машинально поправила фату, а потом безжизненным голосом заметила:

— Вероника вчера сказала, что он не придет на свадьбу. Сбежит.

— А ты поверила, да?

— Не знаю. Я больше ничего не знаю.

— Зато я знаю. Это все из-за папы.

— Граф здесь ни при чем...

— Еще как при чем! Ему давно пора отойти от дел.

— Донателла!

— Я его дочь, я ему же добра желаю. Он стал чувствовать себя Господом Богом. Юпитер, скажите на милость. Знаешь, зачем весь этот цирк вчера был?

— Какой цирк?

— С передачей наследства Джакомо, речами об Альдо и разговорах с тобой? Папа вбил себе в голову, что Альдо вознамерился его обмануть. Что ты ненастоящая невеста.

Лу почувствовала, что слезы уже совсем рядом. Близко-близко. Так близко, что только моргнуть - и они хлынут...

— ...А ведь ты ему понравилась, это сразу было видно. Нет же, устроил целое представление. Да про Джакомо уже давным-давно было все известно.

— Как?!

— Так. Только в белой горячке можно передать дела Альдо, хоть на неделю. Он шикарный парень, мой брат, но в бизнесе не понимает вообще ничего. Джакомо понимает и любит это дело, зато Джакомо физически не способен заниматься замком и виноградниками. Альдо на эту роль подходит идеально.

— Но если все знали... Зачем тогда от Альдо потребовали...

— Потому что папа склонен к мелодраматическим эффектам. И в детстве сказок перечитал. А я лично заявляю со всей ответственностью: никакое наследство не могло бы заставить моего брата жениться, если бы он этого не хотел!

— Донателла...

— Все. Поехали. До мэрии минут двадцать, а через четверть часа нас уже ждут.

— Мне надо сказать тебе...

— Потом. Скажешь, когда будешь замужней женщиной.

— Да где он сам?!

Донателла притормозила на секунду и задумчиво посмотрела на сердитую и растерянную Лу.

— Надо полагать, мечется вокруг... хм... мэрии и нервничает. Боится, что проклятие Вероники настигнет его и ты сбежишь у него из-под носа.

— Я не могу...

— Все. Вперед. Страшно, не спорю, но не смертельно. Неужели тебе не интересно, как выглядит семья Бонавенте при полном параде?

А посмотреть было на что! Весь замок Корильяно, все чада и домочадцы, все жители окрестных деревень — наряженные, веселые, с букетами и охапками цветов, с корзинками фруктов — выстроились вдоль дороги, ведущей к мэрии. Лу опустила фату на лицо, чтобы скрыть проклятые слезы. Господи, как же стыдно!

Донателла лихо вырулила на площадь перед ратушей, где, как уже знала Лу, помещалась мэрия, совершила объездной маневр вокруг зазевавшихся голубей... и направила машину по одной из узких улочек. Лу занервничала.

— Донателла! Ты заблудилась? Мэрия осталась сзади.

— Я знаю. Я здесь родилась.

— Но нас уже ждут...

— Ждут, да еще как. Отстань. Не отвлекай водителя.

Оставалось загадкой, как Донателла Бонавенте ухитряется ездить с такой скоростью по таким изогнутым улочкам, но Лу была не расположена к отгадыванию. У нее ломило виски, в горле застрял тугой комок, а больше всего ей хотелось домой, к маме Розе, папе и Марго.

Машина остановилась у неприметной деревянной двери в белой глухой стене какого-то здания. Донателла выскочила из машины, вытащила деморализованную невесту с заднего сиденья и решительно втолкнула ее в дверь, гостеприимно распахнувшуюся перед самым носом. Лу слабо пискнула:

— Это же не может быть мэрия...

— Это именно то самое место, где... хм... женят, и вообще. Просто мы заехали с тыла. Сейчас мы идем с тобой в комнатку, где ты в последний раз оглядишь себя в зеркале, поправишь фату и проверишь, не наизнанку ли мы с тобой надели платье. Мадонна, Луиза с ума сошла бы, если бы могла видеть, в каком виде ты собиралась выходить замуж.

— Донателла, я должна тебе признаться...

— Нет! Не сейчас. Сейчас запомни только одно: тебе надо ответить «да» моему братцу и только после этого упасть в обморок. Господи, я сама уже волнуюсь! Все. Готовься. Тебя позовут.

И Донателла втолкнула ошеломленную Лу в небольшую чистенькую комнату с белеными стенами. На одной из стен висело большое зеркало, на противоположной стене распятие. Несколько деревянных стульев, длинная скамья. Глиняный кувшин на подоконнике, в нем мелкие белые розы. Прохладно и тихо.