Рассвет для двоих - Страница 30

— Святая Маргарита, дай мне сил! В ПЛАТЬЕ, ОЛУХ! В ПОДВЕНЕЧНОМ ПЛАТЬЕ! Это же самая страшная примета в мире! Жених не должен видеть невесту в подвенечном платье до свадьбы!

— Господи, как вы меня напугали! Я не верю в приметы.

— Ну и не верь! Примете от этого не убудет. Просто не смей входить без стука, и все.

После этого категоричного замечания Луиза развернулась на каблуках и ушла обратно в комнату. Клаудиа задержалась. Перевела дух, щелкнула Альдо по носу — и неожиданно озорно улыбнулась.

— Вообще-то я тебя понимаю. Девочка сложена, как наяда. Глаза, волосы, кожа... да еще и не дурочка. И смеется, как колокольчик. Похоже, ты не совсем балбес, раз сумел очаровать такую красавицу.

— Знаешь, что, Клаудита...

— Не сердись. Я скучала по тебе. И рада, что ты вернулся. Может быть, молодая жена отобьет у тебя охоту гоняться за призраками и ты осядешь дома?

— Клаудиа, я... мы приехали, чтобы засвидетельствовать свое уважение семье и пожениться в семейном кругу. Ни малейшей охоты играть в графов и графинь у меня нету...

— А у девочки?

— И у девочки нету! Мы поженимся, побудем здесь немного, потому что Италия вполне подходит для медового месяца, а потом вернемся в Англию. У меня бизнес стоит...

— Уже не стоит.

— Что?!

— А как ты думал? Бизнес вообще не должен стоять, он должен развиваться. Твой приказал долго жить. Я думала, Бергоми тебя известил. Хотя тебе простительно. Все эти предсвадебные хлопоты!

Клаудиа поцеловала остолбеневшего брата в щеку, изящно вильнула бедрами и направилась к двери в комнату. Уже взявшись за ручку, повернулась и выпустила последний заряд:

— Да, чуть не забыла. Лучше тебе подготовиться. Вероника приезжает послезавтра. Птичка принесла на хвосте, что она собирается присутствовать на бракосочетании.

— О Господи! Только ее не хватало...

— Не волнуйся, скандалить она не будет. Единственно, может прожечь взглядом фату новобрачной, но это так, фигура речи. Я бы на твоем месте предупредила девочку. Она этого не заслужила.

-А я?!

— Разумеется, заслужил! Ни одна женщина не простит мужчину, превратившего в фарс самый важный день ее жизни.

И Клаудиа закрыла дверь перед носом своего младшего брата.

9

Папа не появился и за ужином, после чего беспокойство Альдо переросло в панику. Слава Богу, хоть Лу чувствовала себя как рыба в воде. Она, похоже, совершенно освоилась и подружилась с сестрами Бонавенте, непринужденно болтала с Джакомо, на редкие вопросы мамы отвечала спокойно и уверенно, за столом держалась идеально.

Чего не скажешь об Альдо. Счастливый жених хмурился, теребил салфетку, катал из хлеба шарики, не слышал обращенных к нему вопросов и вообще производил впечатление человека не от мира сего. В чувство его привел вопрос мамы, заданный спокойным, доброжелательным тоном, но отдавшийся в мозгу Альдо погребальным набатом.

- А чем вы занимаетесь, Лу?

Надо пояснить, что именно этот вопрос Альдо с Лу до конца не обсудили. То есть обсудили, но к согласию так и не пришли. Альдо настаивал на обучении в университете, что сразу снимало вопросы о Кембридже и о том, почему Альдо понесло искать невесту в провинции. Лу возражала, утверждая, что врать нужно только в самом крайнем случае. Им и так придется прикидываться безумно влюбленными, а если при этом Лу будет изображать студентку, то они непременно запутаются. Тогда Альдо предложил вариант Марго, с консерваторией, но Лу заявила, что мечтающий о консерватории просто ОБЯЗАН знать ноты и играть на каком-нибудь инструменте, а она умеет только петь. Дискуссия завершилась легкой ссорой и утверждением Альдо, что сообщение о пении в кабаках не будет одобрено даже его родителями-демократами.

Теперь настал судный миг. Они так ни о чем и не успели договориться...

— Чем вы занимаетесь, Лу?

Девушка повернулась к графине Бонавенте и улыбнулась.

— Пою. Мечтаю стать настоящей певицей, ну а пока учусь азам профессии.

Кьяра слегка изогнула безупречную бровь.

— Неожиданно. И где же вы постигаете азы?

— Честно говоря, многие вздрагивают, когда узнают это. Я пою в ресторане.

Пауза. Тишина. Клаудиа чуть заметно улыбается. Донателла с вызовом смотрит на маму. Мама пристально глядит на Лу. Джакомо тоже не сводит с нее глаз, и в них горит нечто, очень напоминающее уважение... Луиза неуверенно хмурится, Анита, как всегда, занята едой.

— И... что же вы поете?

— У меня несколько программ. Песни военных лет. Французский шансон. Синатра...

Лу бросила взгляд на оцепеневшего Альдо и вдруг улыбнулась ему такой нежной, обольстительной и лукавой улыбкой, что у него по позвоночнику опять запрыгали знакомые чертики с острыми копытцами.

— С Альдо мы познакомились как раз после Синатры. Он ведь его поклонник.

Кьяра усмехнулась.

— Да, у него громадная коллекция старых пластинок. Знаете, Лу, вы мне нравитесь. Я не знаю других девушек, способных признаться в том, что они поют в ресторане.

Теперь Лу смотрела на Кьяру, и во взгляде ее не было и тени смущения. Пожалуй, они обе были в этот момент чем-то похожи — достоинство и спокойствие.

— Я не вижу, почему бы мне нужно этого стесняться или стыдиться. Я пою хорошие песни в хорошем ресторане. Это такой университетский кабачок, скорее, клуб, чем просто место, где едят и пьют. Туда ходит профессура, студенты, аспиранты, там проводятся вечера джаза. Я считаю, мне просто повезло, что я там оказалась. Кроме того, моя мама одобрила мое решение.

— И это тоже меня удивляет. Согласитесь, не самое обычное решение для матери молодой девушки?